На вечере памяти Галины Васильевны Чиркиной
Из стенограммы выступлений
Институт коррекционной педагогики РАО
Москва, 10 октября 2013 года
Эльна Александровна Орлова (близкая подруга, российский социолог и философ, доктор философских наук, профессор, директор Института культурной антропологии Государственной академии славянской культуры)
Хотелось бы сказать о Галине патетичные слова. Я Галину знаю давно и всегда ею восхищалась. Дело в том, что ее отношение с миром и с другими людьми были полной экзистенциальной подлинностью. И если вспоминать её самые базовые отношения с окружением – это, прежде всего, ее этическая позиция, которая была абсолютно безукоризненной. Она была человеком глубочайшей порядочности, необыкновенной верности, необыкновенной деликатности по отношению к своим друзьям. И, несмотря на то, что Галина была человеком очень ироничным, она никогда не говорила ничего обидного. Её ирония, как будто даже тебя ободряла. Этически это человек безукоризненный.
Её эстетические чувства, её эстетическая позиция была совершенно великолепная. Это человек, который отличался таким тончайшим эстетическим вкусом и в музыке, и в живописи, и в литературе. То, что она читала, то что слушала, – всегда было очень высокого уровня. В этом смысле она была представителем высшего класса и хранителем высокой культуры. Но не только хранителем, талантливый человек талантлив во всем. Последние годы Галина начала писать маслом, и у неё были совершенно очаровательные работы. Ну, совершенно очаровательные. Она никогда этим не занималась, а в один прекрасный день сказала: «Ты знаешь, я хочу начать рисовать». Я говорю: «Ну, прекрасно». И у нее получались прелестные работы! А ее фотографии, которые она делала в путешествиях? Это просто шедевры. У нее удивительное чувство композиции, тонкое чувство цвета! Когда Галина показывала мне свои фотографии из путешествий, мне казалось, что я там бывала. Она была блистательной рассказчицей. Все что она рассказывала, начиная от великолепных рассказов о своих путешествиях и заканчивая рассказами о походе в магазин. Каждый рассказ был дивной новеллой. Она владела прекрасным русским языком. Если бы она была писательницей, она была бы визионером, потому что, когда она рассказывала, это все оживало, представлялось, мы все это видели.
И наконец, если говорить о ее интеллектуальном уровне, то хочу сказать о ее практическом разуме. Она была человеком, у которого совершенно потрясающая, тонкая интуиция сочеталась с жестким позитивистским рационализмом. Она любую ситуацию схватывала сразу и в самых ее существенных характеристиках. Её «компьютер» срабатывал мгновенно, она видела альтернативы возможного поведения в этой ситуации. Я очень любила, когда она мне давала советы, потому что они всегда были настолько точными, мудрыми… Галина в своих отношениях с окружающим миром, с окружающими людьми была совершенно безукоризненным человеком. И закончу я словами из молитвы, которую произносил мой дедушка: «Царствие небесное, вечный покой, вечная память, вечная память, вечная память!».
Виталий Георгиевич Алексеев (друг)
Галина Васильевна – человек, который жил в трех связанных между собой, но отдельных пространствах. Главным, конечно, в ее жизни была работа. Работа – это то, что было на первом месте, было самым главным. Всякого рода дела, которыми она занималась вне работы, она могла отложить во имя того, что ей необходимо было сделать в Институте. Она испытывала исключительное чувство обязанности, долга по отношению к тем, с кем сотрудничала и работала – со своими воспитанниками, аспирантами, докторантами, в общем, с теми людьми, которые окружали на работе. И она для этого делала все возможное.
Люди, которые не были связаны с тематикой ее профессиональной деятельности, плохо себе представляли ее суть. Галина Васильевна никогда не посвящала нас в профессиональные детали. Сколько я не пытался спросить: «Галя, как выглядит то, чем ты занимаешься?», она сразу же уходила от вопроса. Немедленно. Это никогда не становилось предметом обсуждения. Когда она выпустила учебник, за который получила правительственную, академическую награду, я просил: «Галя, ну покажи». Она же считала, что в этом нет нужды для тех, кто в проблеме несведущ. Она считала это излишним. В Большом театре, по-моему, ей вручали награду за тот учебник, лучший учебник в России. Одновременно такую же точно награду вручали Алексею Анатольевичу Венгерову за «Библиохроники». Мы – те, кто никогда не были посвящены в ее профессиональную деятельность.
И еще. Она мне раза два говорила, что тот профессиональный путь, на который она вступила и по которому шла всю жизнь, – это был вынужденный выбор. Она была из семьи репрессированных. Отец её в конце 20-х годов был одним из главных функционеров КВЖД на дальнем Востоке. [Чиркин Василий Гаврилович (1879-1954), деятель рабочего и профсоюзного движения. В конце 20-х годов заместитель товарища Председателя Правления КВЖД. Репрессирован]. Естественно, в 30-е годы, когда эти люди попали под каток репрессий, насколько я понимаю, он был расстрелян. Галина с мамой жили на Тверском бульваре в прекрасном доме № 9, знаменитом многими своими жильцами [Доходный дом И.М. Коровина]. Я с Галиной познакомился именно в этом доме. Она никогда не говорила о своем прошлом, это было вне ее тематики для окружающих. На наших встречах никогда, ни при каких обстоятельствах, кто бы к ней не приходил, никто не говорил о политике. Это были 50-60 годы, времена оттепели. Собирались очень интересные люди. Это были художники – Игорь Куклес, блестящий книжный иллюстратор, график, Саша Харитонов, один из лучших художников религиозного плана. Я не говорю о тех людях, которые занимались поэзией: Станислав Яковлевич Красовицкий, один из блестящих русских поэтов двадцатого века. Был Хромов, был Николай Шатров, Леня Чертков, была Галина Андреева. К сожалению, давно не стало Отарика Яковлевича Черкишвилли, замечательного, великолепного композитора, музыканта, который вошел в музыкальную энциклопедию. Все эти люди и окружали Галину Васильевну. Я попал в этот круг в 50-е годы. Тогда я работал в закрытом полувоенном заведении, давал подписку о запрете встречаться с иностранцами. Однажды прихожу туда, а там аспиранты из Англии приехали…. Ужас! У Галины Васильевны собирался блестящий круг людей. Вспоминаю первую встречу, тогда я был молодой человек, недавно окончил Бауманский институт. Темой обсуждения была фонетика древнегерманских языков. Полиглот Отарик Черкишвилли хорошо разбирался в этом вопросе, и еще там было несколько человек, кто на эту тему мог свободно рассуждать. При этом всегда присутствовала Вера Илларионовна [мама Галины Васильевны], она была хранителем очага. Пили, веселились, встречались… Замечательное было общество.
Как-то Галина Васильевна говорит: «Я сегодня занята». «А что такое?». «Да, вот, у меня завтра будет защита». «Какая защита?». «А я защищаю кандидатскую диссертацию». Никто из нашего круга не знал, что она, среди всего прочего, могла защитить кандидатскую диссертацию. Через несколько лет выяснилось, что она еще куда-то ушла на защиту, оказалось, она защитила докторскую диссертацию. Ее научные дела были все вне нашего круга. Это было ее правило, но не потому что она стеснялась. Галина Васильевна считала: то, чем она занимается, нельзя обсуждать среди людей некомпетентных, незнающих. Ей это было неприятно и неинтересно. Вот такой была Галина Васильевна. Она всегда воспроизводила изречение своей мамы: «Мама сказала, если я буду чем-то заниматься, то обязательно должна знать это лучше, чем кто-либо другой, должна знать это досконально».
Эльна Александровна Орлова
У меня совершенно другие отношения были с Галиной по поводу профессиональной ее деятельности. Для меня ваш Институт как родной, потому что с тех пор, как мы познакомились, Галина много мне рассказывала про Институт, про его прошлое, про сотрудников. И она всегда так хорошо говорила об Институте. Я по тому, что она рассказывала о нем, понимала, что там у нее уникальная среда. Действительно у Вас какой-то оазис удивительный, даже телом ощущаешь атмосферу необычную и вневременную, – это не относится к нашим временам. Кроме всего прочего Галина мне рассказывала и про защиты, которые были в Институте, то есть я была в курсе не только того, что делает лично она. Мы с ней обсуждали ее работу. Когда она обращалась ко мне с какими-то вопросами, то я понимала, что то, чем я занимаюсь – это какие-то «булыжники» по сравнению с теми тонкостями, с теми тонкими нюансами. Мы с ней с таким удовольствием разговаривали по поводу ее профессиональной деятельности, по поводу Института. Подружились мы с ней, когда приезжал профессор Казимеж Обуховский, он делал доклад на психологическом факультете МГУ, после доклада мы пошли вместе домой и с тех пор больше не расставались. Кем хотела быть Галина, я не знаю, она могла стать кем угодно. Мне кажется, что ей очень повезло, что она была в этом Институте с его традициями, с его вневременностью, с его герметичностью удивительной. Хотелось бы, чтобы и дальше Институт продолжал быть таким. Галине, мне кажется, очень повезло…
Виталий Георгиевич Алексеев
Среди тех, кто был близок Галине Васильевне последние годы – Людмила Алексеева, известная, знаменитая правозащитница. Она была её довольно близкой подругой, приглашала Галину Васильевну на какие-то встречи, на дни рождения.
Как-то я получил замечание от Галины Васильевны, когда писал очерк о Куклесе. Я пытался воспроизвести некий эпизод из эпохального произведения Вильямса [Николай Николаевич Вильямс «Алкоголики с высшим образованием», журнал «Континент»№ 25, Париж, 1980, стр. 93-122], Галина Васильевна категорически запретила, сказала: «Выброси это немедленно». Потому что персонаж этой драмы, так называемой, Игорь Куклес, выглядел там не очень красиво. «Выброси, потому что Людмила Алексеева слышать не может ничего о подобном». Я помню Галина Васильевна мне вручила его [журнал «Континент»] и сказала, чтобы никому этот журнал в руки не попадал. То были 80-е годы, андроповские времена, когда преследовали диссидентов, инакомыслящих. У меня поджилки тряслись, когда я нес этот журнал.
Галина Васильевна мне иногда представляется так. Давным-давно я прочитал книгу Владимира Орлова «Альтист Данилов». Он же существовал в двух ипостасях: был демоном «на договоре» и альтистом в музыкальном коллективе. Альтист Данилов «демоном на договоре» существовал вне окружающего пространства, был и погружен в это пространство, и был вне его. Это позиция, когда человек многого сделать не мог, но наблюдал за тем, что его окружает, переживал за это все. Галина Васильевна была где-то в этом пространстве, это был ее глубочайший внутренний мир.
Род Галины Васильевны по матери уходит в глубочайшую древность русской истории. Род бояр Хрущевых, Ремезовых. Это древнейшие роды в русской истории. Ее прапрадед, Николай Митрофанович Ремизов, был редактором журнала «Русская мысль». Это род, который составил некую блестящую традицию в русской истории. Она хотела составить родословное древо, но не успела.
Диссидентом она не была. Она не хотела связываться с государственной властью, идеологией, политическими режимами. Это было у нее под запретом.
Михаил Михайлович Хрущов (родственник, кандидат физико-математических наук, ведущий научный сотрудник Института машиноведения РАН)
Галина Васильевна была человеком, которого мы не знали до конца. Я познакомился с ней через её маму – Веру Илларионовну. Вера Илларионовна меня учила рисовать. Как-то Галина Васильевна нарисовала зайца, а заяц получился какой-то не такой, она сказала: «Декадентский заяц». Потом нарисовала морковку, та тоже получилась какая-то не такая: «И морковка у него декадентская». Я с Галиной Васильевной стал близко общаться, когда ушли мои родители. Мы разговаривали на разные темы, не связанные с ее работой, это были вопросы семейные. Она была прекрасным собеседником, умела выслушать, умела предложить свою точку зрения, ненавязчиво ее поддержать. Сейчас так не говорят. С Галиной Васильевной ушла культура общения, которая была характерна для довоенного поколения, для ее поколения.
Виталий Георгиевич Алексеев
Действительно, это очень характерно для Гали. Она никогда не терялась в подобных ситуациях. Она делала все это с некоторой иронией. Изумительно ее свойство – ироническое отношение ко всему и даже к тому, что она сама делала, она ко многому не относилась серьезно.
Елена Николаевна Российская (аспирант и докторант Галины Васильевны, к.п.н., доцент)
Галина Васильевна очень родной мне человек. Только с ее уходом я поняла, что она для меня значила, потому что моя потерянность обнаружилась практически в первый день, когда не стало Галины Васильевны. Я могла звонить в любое время, могла приезжать с самым ранним поездом в 4 часа утра. Меня всегда Галина Васильевна ждала, всегда встречала. Она говорила что «в доме должно пахнуть кофе», поэтому всегда был хороший кофе, всегда она к моему приезду его варила. Она для меня была эталоном эталонов во всем. Она помнила все авторефераты, докторские, кандидатские, по любому могла дать краткую справку. Она могла дать практический совет. Очень многими её советами в преподавательской деятельности я пользовалась.
Галина Васильевна была прекрасным кулинаром. Причем это не были какие-то особенные познания, просто она чувствовала на несколько шагов вперед, как поведут себя эти продукты.
Галина Васильевна никогда не давала оценок, но у нее были словечки, по которым можно было понять, как она оценивает. Например, если я именовалась «девушкой из детдома», значит все было очень плохо, если я была «московская штучка», значит, либо что-то хорошо сделала, либо у меня хорошая прическа, либо то, что я примерила в магазине, нужно было брать. Например, про костюмчик «мурукий в дрипочку» значило, что он супермодный костюмчик – то, что надо. Очень интересное выражение «да, туфли хорошие, но нога стреляет», причем это означало и то, что нога неустойчива и еще много разных значений. Если она болела, то «в груди сидит щекотун» и надо было его «вышибить». Таких слов было очень, очень много. Про диссертацию: работа могла быть пустая, поверхностная, но с «методической жвачкой». Это означало, что работа хорошая, что человек нечто практическое разжевал и разложил и т.д.
Не проходит и дня, чтобы я не вспоминала Галину Васильевну. Я ей благодарна за то, что она была в моей жизни. К сожалению, только 20 лет, как мы были знакомы. Но она очень много сделала для меня. Была мне советчиком в воспитании моих детей. Она чувствовала и молодежь, и людей своего возраста. Я благодарна жизни, благодарна судьбе, что я встретила Галину Васильевну, и она была в ней. И встретила я ее здесь, в Институте коррекционной педагогики.
О.С. Никольская (д.психол.н., профессор, зав. лабораторией содержания и методов обучения детей c эмоциональными нарушениями ФГБНУ ИКП РАО)
Хочу сказать, что все последние годы Галина Васильевна как-то стала менее непроницаемой. Мы начинали больше чувствовать, что стоит за ее иронией, за ее отстраненностью. Мы только косвенно сталкивались, пока меня не постиг удар стать на ее место заместителя председателя диссертационного совета. Для меня это было полной невозможностью официальной структурированной жизни, это было совершенно чудовищно. И она очень нежно меня уговаривала. Она говорила: «Это очень хорошая должность, Вы увидите, это совершенно замечательно. Никто с нее Вас не будет просить оппонировать, просто сидите спокойно и не высказывайтесь. Вы просто будете сидеть рядом со мной». Когда уже нужно было не забиваться в угол, а садиться за стол, то она тоже очень трогательно меня опекала. Галина Васильевна совершенно четко вела заседание и, одновременно, занимала меня, бедная, разговором, потрясающими замечаниями. Она немножко приоткрылась. Буквально в последний раз, когда мы за этим столом вместе сидели, она сказала: «А тут в субботу и воскресенье у меня были гости. Был дождь, но мы пошли в Кузьминский парк и так замечательно гуляли. Мы сели на скамейку и там было хорошее французское вино и хороший сыр и было замечательно». Потом очень строго посмотрела на меня и сказала: «Действительно хороший сыр». В общем, она для меня была совершенно спасительницей. Она потрясающе себя держала в руках. Она все помнила, все структурировала, и это было действительно достойно и по-настоящему. А как-то раз, когда защищалась аспирантка Галины Васильевны, и она не могла вести заседание в роли председателя совета, пришлось выступить мне. И какую же она мне составила шпаргалку, и как поручила опекать меня Айно Хенриховне [А.Х. Алле – ученый секретарь диссертационного совета ИКП РАО]. Я была рада, когда Галина Васильевна потом сказала: «Нет, ты не ударила в грязь лицом». Эти ученые советы – это было действо: такое театральное, структурированное. И как ужасно будет мне без нее.
Эльна Александровна Орлова
Она очень остроумный человек. В любой ситуации у нее настолько находились какие-то повороты ситуации, совершенно необыкновенные. Она всегда, как Франциск Ассизский, становилась с ног на голову и представляла любую самую банальную ситуацию каким-то таким образом, что говорилось: «Ах, потрясающе!».
Николай Николаевич Малофеев (академик РАО, д.пед.н., профессор, директор ФГБНУ ИКП РАО) и Ольга Ильинична Кукушкина (д.пед.н., член-корр. РАО, гл.науч.сотр. лаборатории компьютерных технологий обучения детей ФГБНУ ИКП РАО)
Был, наверное, 1993-94 год. Мы устраивали в Институте костюмированный новогодний вечер, ни до, ни после мы этого не делали, но тут уже времена оказались столь безысходные, что решили устроить. Галина Васильевна надела совершенно нелепую на первый взгляд фиолетовую кофту и в качестве боа выношенные, свалявшиеся то ли шерсть, то ли перья. В весьма неприличной позе встала у входа в актовый зал, выставив на обозрение кусок картона, привязанный веревкой к шее: «Подайте логопеду на бедность».
Я спросил: «Галина Васильевна, это Вы?». Предположить, что она может в подобной роли выступить, было совершенно невозможно. Когда к ней обращались, Галина Васильевна протягивала руку за подаянием, одновременно переворачивая табличку, где было написано: «Ставлю звуки, недорого».
Галина Васильевна поражала своей артистичностью и тонкостью. Было ясно, что множество тайн её души остаются скрытыми от нас. Когда она решала приоткрыться – это вызывало восторг и восхищение.
Галя, Галка, Галина Васильевна...
60 лет мы прошли вместе. Были очень близкими подругами, почти сестрами.
Началась наша дружба 1 сентября 1953 г. – в первый день занятий в МГПИ им. В.И. Ленина.
Ленинская аудитория на М. Пироговской – торжественная, ампирная, важная и очень красивая.
Лекция проф. А.А. Лосева, выдающегося ученого-логика и специалиста по античной литературе. Взошел на кафедру высокий, худой, слепой человек, только что вернувшийся из cталинских лагерей. И начал читать наизусть Вергилия, Гомера, Аристофана, Горация. Мы замерли. Муха не могла пролететь в аудитории. Так мы с Галей познакомились.
У нас была общая судьба. Обе – дочери расстрелянных Сталиным отцов, моя мама просидела 8 лет в лагере и 8 лет была в ссылке. К счастью, Галина мама, Вера Илларионовна, осталась на свободе. Она, потомственная аристократка из семьи известных издателей Ремизовых, жена начальника КВЖД (Китайская Восточная железная дорога), прожившая много лет в Китае, вынуждена была стать машинисткой. В их комнате в общей квартире на Тверском бульваре, 8 остались следы и аристократизма, и пребывания в Китае – дубовый резной буфет, ширма, инкрустированная перламутром, китайские вазы, дореволюционные журналы. Но предметов былой роскоши было немного, многое пришлось продать.
Галя была аристократкой и по происхождению, и по поведению. Мы обе поступили на деффак, так как ничто лучшее нам было недоступно из-за «вражеских» биографий. Мы плохо себе представляли, какой путь выбрали: я – логопедию, Галя – сурдопедагогику. Понимание пришло позже, через несколько лет.
Я полюбила логопедию, а Галя свыклась с сурдопедагогикой.
Мы много времени проводили вместе, да и жили рядом – я в Дегтярном переулке на ул. Горького, Галя – на Тверском бульваре. Мы ездили в горы, на море, ходили на концерты, в театры, особенно любили Ленинку (Ленинскую библиотеку).
Галя общалась с очень своеобразными людьми. Это была интеллектуальная молодежь, очень образованная, не принимающая страшный советский режим, а посему неустроенная, пьющая, бедная и страдающая. Мы знали друг о друге все – романы, сомнения, размышления, мысли, удачи и неудачи.
Мы общались каждый день. Делили общие радости и общие горести. Несмотря на тяжелое детство и юность, были жизнерадостны и оптимистичны.
Я уже на 3-ем курсе включилась в научную работу благодаря помощи заведующего кафедрой логопедии проф. С.С. Ляпидевского (светлая память).
Галя начала заниматься наукой позже, благодаря помощи заведующей сектором логопедии НИИ дефектологии проф. Р.Е. Левиной. И, как известно, добилась грандиозных успехов.
В 1979 г. я эмигрировала в Израиль, наша связь прервалась, но ненадолго. В Москве у меня оставалась тетя. Я писала на ее адрес письма для Гали и таким же образом получала ответы.
А в 90-е годы настали другие времена, стало возможным и переписываться, и перезваниваться (каждый разговор по телефону продолжался не меньше часа), и даже встречаться.
Галя была в Израиле, в Иерусалиме, 2 раза. Последний раз это было 5 лет назад. Митя (ее сын) приезжал на конференцию в Иерусалим.
Мы много гуляли по Иерусалиму – были в Храме Гроба Господня, в Гефсиманском саду, в Старом Городе, у Стены Плача. Иерусалим Галя приняла с любовью, почтением и трепетом. И не только за его священность – Храм Гроба Господня, но и за его красоту и неповторимость. Интересно, что дедушка Гали был в Палестине в начале прошлого века, она подарила моей дочери Оле фотографии порта Старого Яффо.
После эмиграции я была в Москве 2 раза – в 1993 г. и 2009 г. И оба раза мы с Галей много ходили по старой Москве, по знакомым и незнакомым местам. В свой 2-ой приезд я поняла, что это уже не моя Москва, а чужой для меня город. А теперь, без Гали, Москва для меня совсем опустела.
Благодаря ее помощи в 2005 г. была переиздана моя книга «Логопедическая работа по восстановлению голоса у детей».
Галя была очень умная, тонкая, интеллигентная, мудрая, образованная, творческая, порядочная, честная, ироничная и замечательный друг. Ее взгляд на жизнь, на людей, на события, на искусство, на книги всегда был нестандартный, особый.
С Галей я говорила за 3 дня до ее отъезда в Париж. Вчера, 3 сентября, я собралась ей звонить. А вместо этого я пишу некролог и не в состоянии в это поверить.
В Иерусалиме сейчас светит яркое солнце, которое она так любила, а мне тяжело и больно.
Осталась память, фотографии и картина на стене «Снег», подаренная ею. Как она сказала, чтобы не было ностальгии. 60 лет – это же большая часть жизни. Невероятно, как быстро она пролетела и как трагически для Гали она оборвалась. Прощай, светлой памяти, моя дорогая подруга!
Твоя Лена Алмазова
Иерусалим, 4.09.2013
Воспоминание Е. Алмазовой в рукописи
Памяти Галины Васильевны
Галина Васильевна Чиркина. Называю это имя с нежностью, любовью и безграничной благодарностью. Галина Васильевна стала мне и другим аспирантам Института коррекционной педагогики РАО учителем не только в профессии, но и в жизни.
В памяти всех учеников навечно останется все то, что вложила в нас Галина Васильевна как педагог, которого мы все любили, которым гордились и которому старались соответствовать.
О нашем учителе можно писать только искренне, фальшивость вызвала бы диссонанс, потому что в самой Галине Васильевне не было фальши и лицемерия. Она говорила и делала то, что думала. Светлый, невероятно доброжелательный, отзывчивый и чрезвычайно порядочный человек.
Галину Васильевну отличал удивительно лёгкий, лишенный мелочности характер, никогда не важничала, абсолютно любой логопед, аспирант или студент имел возможность обратиться к ней с вопросом и мог рассчитывать на исчерпывающий ответ и помощь.
Наш дорогой учитель – эрудит во многих областях: в поэзии, живописи, скульптуре, географии, истории… Необыкновенный интерес к жизни во всех ее проявлениях: свободно владела французским и английским языками; хорошо играла в теннис и каталась на лыжах; любила путешествовать и не пропускала художественных выставок, современных постановок, а какое оживление и восторг у нее возникал, когда выходил на экраны новый хороший фильм («фильмачок» – так говорила Галина Васильевна!).
Галина Васильевна очень любила кошек, а кошки любили ее: к ней «прибивались» эти лохматые (или не совсем лохматые, ну или совсем не лохматые) создания, вступали с ней в контакт на каком-то межгалактическом, недоступном для других жителей Земли, уровне, а в ее сумке всегда находилось что-то, чтобы угостить, полакомить вкусненьким. В семье Галины Васильевны почти всегда жили кошки. Галина Васильевна рассказывала о проделках неповторимого и оригинального кота-альбиноса. Последнее время в ее доме хозяйкой была кошка-иностранка (сын Галины Васильевны привез ее из Америки, и она прижилась у нее) по имени Фрэнсис Крик, названная так в честь британского биолога и биофизика, лауреата Нобелевской премии. Безумно грациозная, красивая и непосредственная – эта кошечка очень радовала хозяйку своим умом и деликатностью.
Галина Васильевна Чиркина. Испания, январь 2011 года
Нет ничего роднее и милее сердцу, чем наши посиделки за чашкой кофе в неформальной обстановке, все это было, будто бы вчера. Сердце до сих пор сжимается и отказывается верить в то, что произошло… К сожалению, помнить и любить – это все, что сейчас можно сделать, но память, к счастью, сильнее времени.
Галина Васильевна для меня – это свет, звезда, которая вела по жизни и продолжает вести.
Елена Российская
Логопедические «следы» профессора Галины Васильевны Чиркиной в Польше (к 80-летию со дня рождения)
«Спешите любить людей, они так быстро уходят...» Ян Твардовский
Неоспоримым фактом является утверждение, что aвторитетом в области речевой патологии и основоположникoм педагогического направления логопедии в России была Роза Евгеньевна Левина. Научное наследие профессора Р.Е. Левиной не исчерпывается исключительно работами ее авторства или научными трудами, изданными под ее редакцией. Идеи великих мастеров продолжают жить в достойных учениках. К таким, без сомнения, принадлежит профессор Галина Васильевна Чиркина, которая в 1967 году защитила диссертацию на тему «Недостатки письма у детей с дефектами артикуляционного аппарата, пути их преодоления и предупреждения» под научным руководством Р.Е. Левиной. В выступлениях Г.В. Чиркиной всегда присутствовали логопедические идеи, которыми она «заразилась» от своей великого Учителя.
Профессор Галина Васильевна Чиркина – одна из первых, кто начал развивать в 80-е годы научные контакты с польскими логопедами. Особенно продуктивным было сотрудничество с Гданьской логопедической школой. Профессор Чиркина участвовала во многих международных логопедических конференциях в Польше, а ее доклады, подготовленные на подлинно профессиональном уровне, всегда очень позитивно воспринимались польскими логопедами. Ее выступления инспирировали плодотворную дискуссию и вызывали ряд вопросов, на которые Г.В. Чиркина отвечала с большим знанием дела. Среди прочитанных ею докладов можно вспомнить: Актуальные проблемы научных исследований в русской логопедии (Гданьск, 1992), Актуальные проблемы диагностики и обучения детей с нарушениями речи в России (Гданьск, 1995), Организация коррекции речи у детей с нарушениями речи и языка в России (Вроцлав, 2003), Теоретические и практические аспекты устранения дислексии в России (Management of Dyslexia in Russia: theoretical and practical aspects) (Гданьск, 2006), Специфика дисграфических ошибок при разных формах речевой патологии (Гданьск, 2010). Последнее научное выступление профессора Г.В. Чиркиной в Польше состоялось в 2011 году в г. Люблине на международной конференции: «Dwieście lat logopedii w Polsce» (Двести лет логопедии в Польше), которую организовало Польское логопедическое общество совместно с Кафедрой логопедии и прикладного языкознания Университета им. Марии Кюри-Склодовской – старейшего научно-дидактического центра такого профиля в нашей стране. В рамках научной встречи госпожа профессор прочла необычайно интересный доклад: Система раннего логопедического вмешательства в России.
Моя последняя встреча с профессором Г.В. Чиркиной состоялась во время VI Международной научно-практической конференции Российской ассоциации дислексии «Ребенок с дислексией в реалиях XXI века (обсуждение и перспективы)», которая проходила 21-22 мая 2013 года в Москве. Мы запланировали тогда много совместных научных мероприятий. Среди них – написание в соавторстве отдельных разделов к создаваемой в Гданьске книге на тему методологии логопедических исследований. Увы, трагический несчастный случай, унесший жизнь Госпожи Профессора, перечеркнул эти планы. 31 августа 2013 г. останется для меня скорбной датой...
Исключительно приятным для меня воспоминанием является Международная логопедическая конференция «Logopedia – teoria i praktyka» («Логопедия – теория и практика»), которая состоялась в 2003 году в г. Вроцлаве. Для нас было честью принимать большую группу логопедов из России, участниками этой незабываемой конференции, наряду с Галиной Васильевной, были: С.Н. Шаховская, Р.И. Лалаева, О.С. Орлова, Т.В. Волосовец, Т.В. Туманова, Е.Л. Черкасова, И.Ю. Кондратенко. Их доклады опубликованы в сборнике «Logopedia. Teoria i praktyka» (Вроцлав, 2005). Множество докладов, прочитанных Г.В. Чиркиной на логопедических конференциях в Польше, было опубликовано в виде отдельных научных статей. В 2007 году на страницах интернет-журнала «Logopeda» была напечатана ее статья Теоретические и практические аспекты устранения дислексии в России (№ 4, с. 216-230). В 2009 году в журнале «Logopedia», издаваемом Польским логопедическим обществом, появилась весьма интересная статья госпожи профессора: «Дифференциация обучения детей с нарушениями речи в контексте Специального стандарта начального школьного образования» (т. 38, с. 9-36). В 2012 году в журнале «Forum Logopedyczne» (№ 20, с. 9-19) была опубликована статья (на русском языке) Г.В. Чиркиной, написанная в соавторстве с О.Е. Громовой «Логопедическая оценка состояния речи ребенка в раннем возрасте». В ней авторы представили интересную точку зрения российских логопедов на тему раннего логопедического вмешательства, а также изложили результаты собственных исследований, проведенных с помощью теста «Начальный детский лексикон» и известного также в Польше «Мак-Артуровского теста раннего речевого и коммуникативного развития» («MacArthur Communicative Development Inventory»).
Научные достижения Г.В. Чиркиной получили высокую оценку со стороны Главного управления Польского логопедического общества, которое предложило ей участие в Научном комитете журнала «Logopedia». Во «Вступительном слове» к № 38 журнала «Logopedia» (рус. «Логопедия») (2009) главный редактор и председатель Комитета образования (Educational Committee for Speech Language Pathology) IALP (International Association of Logopedics and Phoniatrics), занимающегося определением направлений развития логопедического образования в мире, профессор Томаш Возняк, приветствуя заграничных членов Комитета, написал: «Далеко не всем известно, что Россия – это страна с необыкновенно развитым логопедическим сопровождением (50 тысяч логопедов!), а качество российской научной логопедической мысли в мире оценивается очень высоко» (c. 5).
Такое представление о российской логопедии в сознании польских логопедов функционировало в Польше уже давно и не является чем-то новым. Основоположник польской логопедической науки – профессор Леон Качмарек, – посетив в 1960 году с научным визитом Советский Союз, ознакомился с деятельностью нескольких функционирующих тогда логопедических центров, в том числе, возглавляемым Н.Г. Морозовой центра действовавшего НИИ дефектологии АПН СССР. Свои впечатления профессор Л. Качмарек изложил в №2 журнала «Логопедия» (1961, с. 25): «Образ советской логопедии, который мною здесь представлен, не является полным, так как включает только то, с чем я непосредственно столкнулся. Но уже то, о чем я рассказал, поражает богатством, всесторонним охватом, размахом и постоянным поиском новых путей развития. В связи с этим возникает непреодолимое желание достичь таких же результатов в работе. Жизнь досказывает: этого требует необходимость».
Профессор Г.В. Чиркина особенно близкие научные контакты поддерживала с Кафедрой логопедии Гданьского университета. Во время встреч с сотрудниками кафедры Галина Васильевна информировала нас о научной деятельности Института коррекционной педагогики РАО, с которым была тесно связана на протяжении многих лет своей профессиональной карьеры. Попутно замечу, сегодня о работе Института, проводимых им конференциях и публикуемых материалах мы – сотрудники Гданьского отделения логопедии – узнаем, благодаря постоянно обновляемому веб-сайту Института. Высоко оцениваем содержательную сторону издаваемого в Интернете «Альманаха Института коррекционной педагогики».
В результате интенсивного развития взаимных научных контактов между Кафедрой логопедии Гданьского университета и Институтом коррекционной педагогики РАО, благодаря большому личному вкладу Г.В. Чиркиной, в 1998 году был подписан Договор о сотрудничестве. Документом предусмотрена возможность взаимных поездок научных сотрудников с целью проведения совместной исследовательской деятельности и научных семинаров, а также обмена информацией и материалами по интересующей обе стороны проблематике. По оценкам руководства Кафедры логопедии Гданьского университета данное сотрудничество развивается очень хорошо. Наше сотрудничество высоко оценил директор Института коррекционной педагогики РАО, академик РАО – Николай Малофеев, который, в связи с проходящим в 2010 году 25-летием со дня основания Кафедры, написал: «Успешная работа в рамках Договора о сотрудничестве между Kафедрой логопедии Гданьского университета и Логопедической лабораторией Института коррекционной педагогики Российской академии образования, совместное участие в научных сессиях, конференциях, обмен научными публикациями в ведущих научно-методических журналах Польши и России придают нашему сотрудничеству устойчивый и продуктивный характер, способствуют установлению открытых, дружеских отношений между нашими специалистами».
Подводя итог всему сказанному по случаю 80-летия со дня рождения профессора Г.В. Чиркиной, можно без сомнения утверждать, что ее научный авторитет в Польше весьма высок. Ее научное наследие огромно, молодое поколение логопедов-исследователей может смело опираться на ее опыт, теоретические и экспериментальные находки. Творческое использование открытий, сделанных Г.В. Чиркиной, а не слепое преклонение перед ее авторитетом, бесспорно является основой для дальнейшего развития логопедической науки. Благодаря ее активной научной деятельности, знакомству с логопедическими традициями других стран и богатым международным научным контактам логопедические идеи профессора Чиркиной нашли свое воплощение не только в России.
На страницах этого Музея зафиксирована оценка, данная Г.В Чиркиной научному наследию своего Учителя – Р.Е. Левиной: «Профессор Роза Евгеньевна Левина оставила большое научное наследие, еще далеко не полностью реализованное в методических разработках и рекомендациях, создала научную школу, доказавшую свою жизнеспособность в трудах целого поколения ее последователей, передающих фундаментальные научные идеи молодым специалистам и студентам, занимающимся проблемами патологии детской речи». Всецело убежден, что подвести итог воспоминаниям по случаю 80-ой годовщины со дня рождения профессора Г.В. Чиркиной можно аналогичным утверждением о научном наследии Галины Васильевны. Она была и остается непревзойденным образцом для последующих поколений логопедов.
Станислав Милевски, Гданьский Университет
Я благодарна судьбе…
Я благодарна судьбе за то, что в моей жизни было много незабываемых встреч с людьми, которых нельзя назвать ординарными. Именно к этой категории относится Галина Васильевна Чиркина.
Впервые я услышала это имя, будучи студенткой второго курса дефектологического факультета МГПИ им. В.И.Ленина от Елены Самсоновны Алмазовой и Татьяны Николаевны Воронцовой, которые увлекли меня изучением проблемы ринолалии. Монографию Г.В. Чиркиной «Дети с нарушениями артикуляционного аппарата», которая и сегодня является основополагающим фундаментальным исследованием, я читала с удовольствием, пытаясь затем применять на практике полученные знания, поскольку почти два года активно работала с детьми с врожденными расщелинами губы и неба, в то время многих оперировали поздно, поэтому проблем вторичного характера у них было больше.
Так уж сложилось, что дипломную работу я выполняла под руководством Бориса Моисеевича Гриншпуна, исследуя формирование понятий при алалии, поэтому проблема ринолалии отошла на второй план. Моя дальнейшая профессиональная деятельность была связана с изучением голоса и его нарушений, этим я объясняю, почему личная встреча с Галиной Васильевной произошла только в 1984 году, когда я завершила кандидатскую диссертацию.
Перед защитой диссертации Борис Моисеевич познакомил меня с Галиной Васильевной и просил ее выступить оппонентом. В последующие годы общение с Г.В. Чиркиной было ситуативным.
Следующим поворотным моментом в моей жизни стал XXIII конгресс IALP 1992 года в Ганновере. На Конгрессе ко мне подошел норвежский логопед Олсен, который сказал, что в Москве есть два замечательных логопеда – Елена Алмазова и Галина Чиркина, из-за которых он начал учить русский язык. Конечно, он просил передать им привет. Вернувшись в Москву, я позвонила Галине Васильевне, передала ей привет, и мы решили встретиться и поговорить о моих планах на будущее. Галина Васильевна предложила, что оптимально будет, если мы покатаемся по Москве реке на теплоходе. Я с удовольствием приняла это предложение. Каково же было мое удивление, когда вдруг на Воробьевых горах Галина Васильевна решила сойти на берег, сесть на поляне, так как у нее были в сумке кофе в термосе и бутерброды. Так мы начали обсуждать мою докторскую диссертацию...
После этого встречи стали регулярными и более частыми. Галина Васильевна начала более внимательно следить за моим развитием, не только научным, но привлекать к посещению выставок, музеев, определять круг чтения, а походы в театр часто определяла я. В то время из сектора логопедии ушли старые сотрудники, и Галина Васильевна сделала мне предложение прийти на работу по совместительству в ИКП РАО.
Именно в это время под руководством Г.В. Чиркиной начали выполнять свои диссертационные исследования Л.Г. Соловьева, Е.Л. Черкасова, И.Б. Карелина, Ю.Е. Вятлева, И.Ю. Кондратенко, О.Е. Громова, Г.Н. Соломатина, Е.Н. Российская, Т.А. Алтухова, А.В. Лагутина, С.Н. Фалько, – аспирантов было много, каждый из них был «частичкой» ее сердца и ума. Это был интересный период, так как каждый занимался своей проблемой, в лаборатории Галина Васильевна поддерживала соревнование и творческий поиск, а главное, передавала традиции школы Р.Е. Левиной.
Встречи на «логопедической площадке» всегда были незабываемыми и отличались новизной. Хотя это был уже не сектор логопедии, названия менялись, но суть оставалась прежней благодаря Галине Васильевне. Именно в этот период под руководством Галины Васильевны защищаются много кандидатских диссертаций, она становится научным консультантом моей докторской диссертации, а позже диссертаций Т.В. Тумановой и М.Н. Русецкой. Бесспорно, в последние 20 лет Галина Васильевна создала свою научную школу отечественной логопедии, которой можно гордиться.
Более 20 лет знакомства, а потом уже и дружбы, описать трудно. Галина Васильевна была удивительным человеком, и далеко не каждый мог сказать, что «она допустила меня в свой круг».
За это время мы с Галиной Васильевной побывали на конгрессах в Лиссабоне и Париже. Поездка была организована благодаря удивительному человеку Бену Монделайрсу, который в то время был президентом Комитета логопедов при ЕЭС и смог оплатить все расходы российской делегации. Незабываемой стала и поездка в Париж, где в 2000 году Галина Васильевна была впервые. Меня тогда поразило, что она знает многие улочки Парижа, названия кафе и даже меню… Оказалось, что читала об этом… Она любила Париж, с удовольствием читала на английском и французском, всегда смотрела передачи и фильмы без перевода, когда были в поездках за рубежом, чтобы лучше понять язык и колорит.
С Галиной Васильевной мы путешествовали много. Интересной была поездка в Польшу во Вроцлав и Гданьск, инициатором которой был Станислав Милевский, с которым меня познакомила Галина Васильевна в 1997 году в Москве, а потом неоднократно встречались в Амстердаме, Москве, на различных конференциях в Польше. Галина Васильевна очень ценила его личностные качества и научные достижения. Они были близкими людьми по интеллектуальному развитию и восприятию мира.
Меня поражало, что отовсюду она старалась привозить сувениры всем «своим девочкам» и близким друзьям. От нее я знала, что любит Эльна Александровна и Виталик, что интересно Ленам, Насте, Ирине, Ольге… Она заботилась обо всех, к кому относилась небезразлично. Но самое главное – Митя, его научные достижения, его интересы, его командировки, круг чтения… Как долго она ждала внука… Как много о нем говорила. Даже уже приобрела букварь…
Пытаюсь вспомнить, какая поездка была более яркой: в Австрию, Швейцарию, Германию, Египет, Словению, Хорватию, Португалию, Францию, Польшу, Болгарию или в санаторий в Вологду, или Ижевск, или Новокузнецк… Каждая из них открывала Галину Васильевну с новой стороны. Поражало ее желание что-то узнать, отведать «лакомство», получить новые ощущения… В Вологде я с ней впервые пыталась взобраться на лошадь, в Хорватии в море кататься на катамаране, в Швейцарии купаться у замка. Поражало желание ее постоянно двигаться, играть в теннис, разгадывать кроссворды, читать литературу на английском и французском, открывать для себя новое во всем. Памятны и прогулки в Кузьминках, главная цель которых «набраться» кислорода, прогуляться и подышать, обсудить проблемы научные и бытовые. Для меня стало открытием, что ее фотографии и рисунки были использованы в книге стихов «Прогулки в Кузьминках».
Последняя поездка была в Словакию в санаторий, затем три дня в Вене. Гуляли, ходили в музеи, два раза были на концертах. Сейчас сожалею об одном: не попали в музей Фрейда, в который ей очень хотелось зайти, проезжали или проходили мимо дважды или трижды во время прогулки. Галина Васильевна много фотографировала, фотографии получались, на мой взгляд, очень хорошие. По возвращении в Москву встретились, чтобы купить внуку подарки, так как и в Словакии, и в Вене она их уже начала собирать, готовясь встретиться с Митей в Париже. Я уезжала в Турин, она – на следующий день во Францию…
Последнее письмо от Галины Васильевны из Парижа от 27 августа в 23:20 по e-mail: «Привет. Осваиваю жуткое метро. Погода приятная, хотя первый день был дождливый. Снова музеи, но народу больше, что мешает. Думаю, что у Вас все хорошо. До встречи в Москве. С уважением, Чиркина Галина Васильевна».
К сожалению, встречи не состоялось…
31 августа Галина Васильевна трагически погибла в автокатастрофе. Боль утраты передать трудно. До сих пор мыслями возвращаюсь к тому, что бы сказала, как отреагировала, что сделала бы Галина Васильевна.
Я благодарна судьбе, что в моей жизни был замечательный, неповторимый человек, наставник, мудрый учитель – Галина Васильевна Чиркина.
Ольга Святославовна Орлова
Воспоминания Т.Б. Филичевой
Мысли невольно возвращаются на многие десятилетия назад, когда в 1965 году, придя на работу в сектор логопедии НИИ Дефектологии, я познакомилась с Галиной Васильевной. Вскоре служебные отношения перешли в теплые и доверительные, а потом мы и наши дети стали дружить семьями: вместе неоднократно отдыхали в Архипо-Осиповке, выезжали на развлекательные мероприятия. Галина Васильевна принимала участие в наших дачных посиделках, была веселой и остроумной.
При выдвижении меня депутатом – являлась моим доверенным лицом. При переходе на вузовскую работу наши отношения перешли в новое русло: начался этап творческого содружества. Многих коллег поражала наша психологическая совместимость. Меня всегда подкупала ее глубокая образованность, тонкий юмор, умение шутить не только над собеседником, но и над собой.
Она была начитанным и очень разносторонним человеком. Галина Васильевна так органично влилась в коллектив нашего факультета, что у окружающих создавалось впечатление о ней, как о штатном сотруднике. Она принимала участие во всех юбилейных мероприятиях факультета, выезжала с нами в санатории, за рубеж. Претворяя в жизнь наши творческие планы, мы никогда не конфликтовали, всегда находили общие точки соприкосновения и очень хорошо дополняли друг друга. Я благодарна судьбе, подарившей мне дружбу с таким светлым человеком.
Татьяна Борисовна Филичева
Воспоминания О.В. Левашова
Мы участвовали в конгрессе по дислексии в Салониках (Греция) в 2004 г. вместе с Галиной Васильевной Чиркиной, Александром Николаевичем Корневым, Маргаритой Николаевной Русецкой и другими специалистами по этой теме. После конгресса мы имели возможность отдохнуть несколько дней в Халхидиках. Вот как раз там мы и встретились на местном теннисном корте. Это было замечательно – увидеть корифеев в совершенно другом качестве!
Меня поразил А.Н. Корнев, который, не обладая особой техникой, так быстро бегал по всему корту, что отбивал все посланные ему мячи. В то же время Галина Васильевна показала настоящий профессионализм теннисиста, действуя на корте неторопливо, но эффективно. Я вполне мог оценить ее высокий уровень теннисной подготовки, поскольку сам много лет играю в теннис и являюсь инструктором по теннису.
Да, это были незабываемые дни в Греции…
О.В. Левашов